Неточные совпадения
Англичанка, перешивая, сделала выточки не на месте, слишком вынула
рукава и совсем было испортила
платье.
Чичиков, стоя перед ними, думал: «Которая, однако же, сочинительница письма?» — и высунул было вперед нос; но по самому носу дернул его целый ряд локтей, обшлагов,
рукавов, концов лент, душистых шемизеток и
платьев.
— Неловко с
рукавами, — оправдывалась она, — нынче ведь вон какие пошли
платья,
рукава все выпачкаешь.
Перед ним стояли Вера и Полина Карповна, последняя в палевом, газовом
платье, точно в тумане, с полуоткрытою грудью, с короткими
рукавами, вся в цветах, в лентах, в кудрях. Она походила на тех беленьких, мелких пудельков, которых стригут, завивают и убирают в ленточки, ошейники и бантики их нежные хозяйки или собачьи фокусники.
Она даже не радела слишком о своем туалете, особенно когда разжаловали ее в чернорабочие:
платье на ней толстое,
рукава засучены, шея и руки по локоть грубы от загара и от работы; но сейчас же, за чертой загара, начиналась белая мягкая кожа.
Платье ее было влажно, нос и щеки постоянно озябшие, волосы всклокочены и покрыты беспорядочно смятым бумажным платком. Около пояса грязный фартук,
рукава засучены.
В это время из залы с шумом появилась Полина Карповна, в кисейном
платье, с широкими
рукавами, так что ее полные, белые руки видны были почти до плеч. За ней шел кадет.
Не успели мы расположиться в гостиной, как вдруг явились, вместо одной, две и даже две с половиною девицы: прежняя, потом сестра ее, такая же зрелая дева, и еще сестра, лет двенадцати. Ситцевое
платье исчезло, вместо него появились кисейные спенсеры, с прозрачными
рукавами, легкие из муслинь-де-лень юбки. Сверх того, у старшей была синева около глаз, а у второй на носу и на лбу по прыщику; у обеих вид невинности на лице.
Зато ключница у него, женщина лет тридцати пяти, черноглазая, чернобровая, полная, свежая и с усами, по буднишним дням ходит в накрахмаленных
платьях, а по воскресеньям и кисейные
рукава надевает.
Пришла мать, от ее красной одежды в кухне стало светлее, она сидела на лавке у стола, дед и бабушка — по бокам ее, широкие
рукава ее
платья лежали у них на плечах, она тихонько и серьезно рассказывала что-то, а они слушали ее молча, не перебивая. Теперь они оба стали маленькие, и казалось, что она — мать им.
А там еще одежда, белье — ведь на частную работу или на урок не пойдешь засуча
рукава в ситцевом
платье, как ходит в лавочку домовитая хозяйка, которая сама стоит на страже своего очага.
Марья Николаевна в тот день принарядилась очень к своему «авантажу», как говаривали наши бабушки. На ней было шелковое розовое
платье глясэ, с
рукавами à la Fontanges [Как у фонтанж (фр.).], и по крупному бриллианту в каждом ухе. Глаза ее блистали не хуже тех бриллиантов: она казалась в духе и в ударе.
Свое нарядное
платье она заменила широкой шелковой блузой лилового цвета с открытыми висячими
рукавами; толстый крученый шнурок перехватывал ее талью.
Последняя только что приехала к сестре и не успела еще снять шляпки из темного крепа, убранной ветками акации и наклоненной несколько на глаза;
платье на Сусанне Николаевне было бархатное с разрезными
рукавами.
Когда новые постояльцы поселились у Миропы Дмитриевны, она в ближайшее воскресенье не преминула зайти к ним с визитом в костюме весьма франтоватом: волосы на ее висках были, сколько только возможно, опущены низко; бархатная черная шляпка с длинными и высоко приподнятыми полями и с тульей несколько набекрень принадлежала к самым модным, называемым тогда шляпками Изабеллины;
платье мериносовое, голубого цвета, имело надутые, как пузыри,
рукава; стан Миропы Дмитриевны перетягивал шелковый кушак с серебряной пряжкой напереди, и, сверх того, от всей особы ее веяло благоуханием мусатовской помады и духов амбре.
Марта сидела в беседке, еще принаряженная от обедни. На ней было светлое
платье с бантиками, но оно к ней не шло. Короткие
рукава обнажали островатые красные локти, сильные и большие руки. Марта была, впрочем, не дурна. Веснушки не портили ее. Она слыла даже за хорошенькую, особенно среди своих, поляков, — их жило здесь не мало.
И другие начали рвать ее наряд. Кое-где обнажилось тело. Дарья и Людмила отчаянно толкались, стараясь протиснуться к гейше, но напрасно. Володин с таким усердием дергал гейшу, и визжал, и так кривлялся, что даже мешал другим, менее его пьяным и более озлобленным: он же старался не со злости, а из веселости, воображая, что разыгрывается очень потешная забава. Он оторвал начисто
рукав от гейшина
платья и повязал себе им голову.
Дмитрий Яковлевич догадался, что это француженка-мадам, У дверей стоял казачок, подававший Алексею Абрамовичу трубку; возле него горничная, в ситцевом
платье с холстинными
рукавами, ожидавшая с каким-то благоговением, когда господа окончат церемонию пития чая.
Она привезла из города новые иллюстрированные журналы, и мы вместе рассматривали их после ужина. Попадались приложения с модными картинками и выкройками. Маша оглядывала их мельком и откладывала в сторону, чтобы потом рассмотреть особо, как следует; но одно
платье с широкою, как колокол, гладкой юбкой и с большими
рукавами заинтересовало ее, и она минуту смотрела на него серьезно и внимательно.
Она была в сером суконном
платье с широкими
рукавами и в прическе, которую у нас в городе год спустя, когда она вошла в моду, называли «собачьими ушами».
Напрасно, впрочем, вы не надели
платья с короткими
рукавами; да, впрочем, и это хорошо.
Спрятав ноги под длинное
платье, лежала Ольга, и в недоумении перед нею стоял уполномоченный посланник Юрия; наконец он нетерпеливо дернул ее за
рукав...
Акимыч. Чемоданов да сундуков больно с ними много. Давеча как принялась Дуняша разбирать, так, боже ты милостивый, целую комнату завесила, каких таких
платьев нет! И с кружевами, и с цветами, и с живыми птицами райскими. Одних шляпок, никак, дюжина. Как есть целый магазин. Опять же этого белья сквозного, с дырочками да с решеточками, конца нет. Одна штука с широкими
рукавами, другая совсем без
рукавов, и не придумаешь, на чем она держится.
Обе барыни подошли к самому кругу и вслед за ними Лиза в голубом
платье и таких же лентах на голове, с широкими
рукавами, из которых виднелись ее длинные белые руки с угловатыми локтями.
Поглубже натянув картуз, Алексей остановился, взглянул на женщин; его жена, маленькая, стройная, в простеньком, тёмном
платье, легко шагая по размятому песку, вытирала платком свои очки и была похожа на сельскую учительницу рядом с дородной Натальей, одетой в чёрную, шёлковую тальму со стеклярусом на плечах и
рукавах; тёмно-лиловая головка красиво прикрывала её пышные, рыжеватые волосы.
Что-то униженное, забитое и запуганное выражалось во всех жестах его, так что он, если позволит сравнение, довольно походил в эту минуту на того человека, который, за неимением своего
платья, оделся в чужое:
рукава лезут наверх, талия почти на затылке, а он то поминутно оправляет на себе короткий жилетишко, то виляет бочком и сторонится, то норовит куда-нибудь спрятаться, то заглядывает всем в глаза и прислушивается, не говорят ли чего люди о его обстоятельствах, не смеются ли над ним, не стыдятся ли его, — и краснеет человек, и теряется человек, и страдает амбиция…
Рукава женского
платья, прическа мужчин — все подверглось романтическому влиянию.
В одеждах их встречались глубочайшая древность с самой последней выдумкой парижской модистки, греческие прически, увитые гирляндами из поддельных цветов, готические серьги, еврейские тюрбаны, далее волосы, вздернутые кверху à la chinoise [по-китайски (франц.)], букли à la Sévigné [как у госпожи Севинье (франц.)], пышные
платья наподобие фижм,
рукава, чрезвычайно широкие или чрезвычайно узкие.
Сверх изорванного во время припадка в клочья серого
платья куртка из грубой парусины с широким вырезом обтягивала его стан; длинные
рукава прижимали его руки к груди накрест и были завязаны сзади.
Анна Федоровна пошла надеть для чего-то
платье гро-гро и новый чепец, а Лиза так была занята, что и не успела снять розового холстинкового
платья с широкими
рукавами, которое было на ней.
У Веры никого не было родных, кроме дедушки и тети; мать умерла уже давно, отец, инженер, умер три месяца назад в Казани, проездом из Сибири. Дедушка был с большой седой бородой, толстый, красный, с одышкой, и ходил, выпятив вперед живот и опираясь на палку. Тетя, дама лет сорока двух, одетая в модное
платье с высокими
рукавами, сильно стянутая в талии, очевидно, молодилась и еще хотела нравиться; ходила она мелкими шагами, и у нее при этом вздрагивала спина.
— А как все представление окончилось, тогда сняли с меня
платье герцогини де Бурблян и одели Цецилией — одно этакое белое, просто без
рукавов, а на плечах только узелками подхвачено, — терпеть мы этого убора не могли. Ну, а потом идет Аркадий, чтобы мне голову причесать в невинный фасон, как на картинах обозначено у святой Цецилии, и тоненький венец обручиком закрепить, и видит Аркадий, что у дверей моей каморочки стоят шесть человек.
Маруся потянула одну руку из
рукава. Топорков быстро подошел к ней и в мгновение ока привычной рукой спустил до пояса ее
платье.
По двору шла Форова: но как она шла и в каком представилась она виде? Измятая шляпка ее была набоку,
платье на груди застегнуто наперекос, в одной руке длинная, сухая, ветвистая хворостина, другою локтем она прижимала к себе худой коленкоровый зонтик и тащила за собою,
рукавами вниз, свое рыжее драповое пальто.
Это не была Александра Ивановна, это легкая, эфирная, полудетская фигура в белом, но не в белом
платье обыкновенного покроя, а в чем-то вроде ряски монастырской белицы. Стоячий воротничок обхватывает тонкую, слабую шейку, детский стан словно повит пеленой и широкие
рукава до локтей открывают тонкие руки, озаренные трепетным светом горящих свеч. С головы на плечи вьются светлые русые кудри, два черные острые глаза глядят точно не видя, а уста шевелятся.
Во все время венчального обряда Катерина Астафьевна жарко молилась и плакала, обтирая слезы
рукавом своего поношенного, куцего коричневого шерстяного
платья, меж тем как гривенниковая свеча в другой ее руке выбивала дробь и поджигала скрещенную на ее груди темную шелковую косыночку.
Поужинали скоро. Все укладывались спать. Из соседних комнат сквозь тонкие переборки доносился говор, слышалось звяканье посуды, громкая зевота. Папиросница разделась за занавескою и легла на постель к стене. Зина вытащила из-под кровати тюфячок, расстелила его у столика и, свернувшись клубком, заснула. Улеглись и все остальные. Александра Михайловна угрюмо придвинула лампочку и стала зашивать разодранный
рукав Зинина
платья.
В гренадиновом
платье с прозрачными
рукавами, она накинула на плечи кружевную короткую мантильку, и воротник подпирал ей сзади затылок живописно и значительно.
Калоши и башмаки были полны воды, низ
платья и шубки и один
рукав были мокры, и текло с них; сахар и мука оказались подмоченными — и это было обиднее всего, и с отчаяния Марья Васильевна только всплескивала руками и говорила...
— Куда же это так? — удивился дядя, хватая меня за
рукав. — Сейчас тетка выйдет! Закусим, чем бог послал, наливочки выпьем!.. Солонинка есть, Митя за колбасой побежал… Экие вы, право, церемонные! Загордился, Сеня! Нехорошо! Венчальное
платье не у Глаши заказал! Моя дочь, сударыня, белошвейную держит… Шила вам, я знаю, мадам Степанид, да нешто Степанидка с нами сравняется! Мы бы и дешевле взяли…
В черном суконном
платье с узкими
рукавами и отложным воротником, похуделая в лице, Тася смотрела совсем девочкой и, подойдя ближе к нему, сказала тихо...
Своим белым сливочного цвета
платьем строгого покроя, с кружевными
рукавами, Анна Серафимовна довольна.
Как эта Варя, уже седая, затянутая в корсет, в модном
платье с высокими
рукавами, Варя, вертящая папиросу длинными, худыми пальцами, которые почему-то дрожат у нее, Варя, легко впадающая в мистицизм, говорящая так вяло и монотонно, — как она непохожа на Варю-курсистку, рыжую, веселую, шумную, смелую…
Затянутая в черное
платье, с массой кружев на шее и
рукавах, с острыми, локтями и длинными розовыми пальчиками, она напоминала портреты средневековых английских дам.
Надетое на ней
платье цвета бордо, из плотной шерстяной материи, только в силу пришитых у талии шелковых шнуров с большими кистями, да широких полуразрезных
рукавов, позволявших видеть полуобнаженную ручку, считалось домашним, не представляя из себя ни малейшего удобства просторного капота.
Те же, Липина, мальчик и девочка. Мальчик одет в гусарское детское
платье с золотою шифровкой; он нередко утирает
рукавом нос; девочка в белом муслиновом
платье (оба в продолжение явления пачкаются в стружках); крестьянка с грудным младенцем на руках и Ванечка, слуга Липиной, в ливрее с большою куклою за пазухой; он пьян, при входе тузит мальчика, а потом большею частью держится у стены.
Кухарка (вбегает впопыхах; она одета неопрятно,
рукава у ней засучены за локти,
платье за пояс вздернуто, на ногах нет башмаков). Жених! жених приехал! (Все суетятся; убирают склянки, баночки и прочее с туалета.)
Теперь он видит ее. Женщина средних лет, довольно красивая, черноволосая, стоит сзади других. Несмотря на шляпу и модное
платье с грушеобразными
рукавами и большим, нелепым напуском на груди, она не кажется ни богатой, ни образованной. В ушах у нее цыганские серьги большими дутыми кольцами; в руках, сложенных на животе, она держит небольшую сумочку. Отвечая, она двигает только ртом; все лицо, и кольца в ушах, и руки с сумочкой остаются неподвижны.
В глубине этой комнаты, на высоком троне, сидела императрица в наряде, который она надевала в высокоторжественные дни, в бриллиантовой короне на голове, в светлозеленом шелковом
платье, в корсаже из золотой парчи, с длинными
рукавами, на котором одна под другой были приколоты две звезды и красовались две орденские ленты с цепями этих орденов.
Она была в синем бархатном
платье, отделанном серебром; большие буфы-рукава оставляли обнаженными пухленькие маленькие ручки до локтей, шея и часть спины были открыты большим вырезом лифа, на груди которого играла всеми цветами радуги бриллиантовая брошь, в форме луны. Кроме этой драгоценности, в маленьких розовеньких ушках Фанни Викторовны блестели великолепные солитеры, в волосах дорогая бриллиантовая звездочка, на обеих ручках звенели браслеты, а пальчики были унизаны кольцами с драгоценными камнями.